Книги, которые стоит читать!
Ледерман, В. В. Всего одиннадцать! или Шуры-муры в пятом «Д»: [повесть;6+] / В. В. Ледерман. — [2-е изд., испр.]. — Москва : КомпасГид, 2017. — 121, [2] с.
Родители Ангелины упустили старшего сына Артема. Он игрок. Картежник. Чтобы выплатить его карточные долги, они продали квартиру, машину и переехали в двушку на окраине. Поменяли работу, а Ангелина – школу. Зато за воспитание Ангелины родители взялись не то, что с удвоенной – утроенной, даже учетверенной силой. В новую школу она пошла в форме: в клетчатом сарафане, кружевной беленькой блузочке, в беленьких носочках. И с заколками в волосах в виде ягодок-цветочков. «На меня все смотрят как на помешанную. Кроме меня, никто не ходит в форме. У них, оказывается, и формы никогда не было. Девчонки приходят, кто в чем хочет – кто в платьях, кто в коротких юбках, а кто даже в джинсах. И только я – в школьном сарафане. Потому что так хочет папа. И спорить с ним бесполезно. Он не понимает, что я выделяюсь из всех, что меня сразу видно в классе. И на меня все оглядываются, шепчутся и хихикают. А когда классная руководительница похвалила меня за то, что я выгляжу очень опрятно и с меня всем надо брать пример, стало еще хуже. Со мной вообще перестали разговаривать». Сарафан – это, конечно, проблема. Но главная проблема в том, что родители не видят в Ангелине живого человека. Видят функцию: хорошая девочка, гордость родителей: «Иногда я думаю, что маме нужна не я. Не живая дочка, а какой-нибудь робот. Робот-девочка. С аккуратно заплетенными косичками и бантиками, в клетчатой школьной форме и беленьких носочках. Девочка-робот будет постоянно улыбаться маме, целыми днями будет сидеть за столом и делать уроки. И думать будет только о том, о чем хочет мама. И наказывать ее будет не за что». Родители уверены: недосмотри они, и Ангелина пойдет по кривой дорожке. А значит, надо «тащить и не пущать». Достучаться до них невозможно: «Но мама не слышит. Она никогда меня не слышит». Если мама не справляется сама, она привлекает тяжелую артиллерию – папу. И тогда Ангелину наказывают: сиди на табурете посреди комнаты и думай о своем поведении. «Нельзя читать, смотреть телевизор, играть в планшет, брать в руки различные вещи, рисовать, разговаривать, петь… Ничего нельзя. Даже спать. Можно только сидеть и думать о своем поведении. Хорошо еще, что никто не может читать мысли. И даже если думать не о поведении, а о чем-то другом, этого никто не узнает» Или испиши 18 тетрадных листов фразой: «Нельзя брать чужие вещи, а тем более портить их» (это по поводу смартфона, который Ангелина нашла на детской площадке) «Любят и поэтому наказывают? Разве это правильно? Если это так, то я хочу, чтобы меня ненавидели». В семье Ангелину считают лгуньей («Ты же постоянно врешь и изворачиваешься!»), бездельницей, притворщицей («Хватит прикидываться дурочкой»), не верят ей ни на грош. Как говорит пословица, обжегшись на молоке, папа с мамой дуют на воду. И где отыграться девочке за все унижения, которым она подвергается дома? Правильно, в школе! В новом классе. Скинуть с пьедестала Ирку Мальцеву, крысу ушастую, аккуратно подставить класс, который массово сбежал с урока природоведения – вроде и не настучать, но так извернуться, чтобы всем неслабо прилетело, а самой остаться белой нежной зайкой. Поссорить дух лучших друзей Никиту Белоусова,
поэта и рыцаря, и Егора Фомина, главного классного хулигана («Я расту как сорняк в огороде, без мужской крепкой руки. Получаю двойки, постоянно дерусь, спорю со взрослыми и никого не признаю. И мне всего одиннадцать лет. Страшно подумать, что со мной станет в пятнадцать…»). Егор защищает слабую нежную фею Ангелину, Никита пишет ей стихи. Сколько там еще мальчишек в классе? «Тут надо действовать хитро. Если все правильно сделать, за тобой целая толпа мальчишек бегать будет. И еще драться за место рядом с тобой». А девчонки пусть бесятся!. Ангелина даже идет на риск быть побитой: «Моя взяла! Мальцева задыхается от злобы. Каждый день я вижу ее взгляд и поражаюсь: сколько ненависти может быть в человеке! У меня теперь есть враг, самый настоящий, нешуточный. Она то плечом меня заденет на перемене, то соком в столовой обольет, будто бы нечаянно, то мой рюкзак в мусорную корзину бросит». Зато в классе началась движуха! И теперь Ангелина ходит в школу не просто так, а за впечатлениями. Ждет, когда же, наконец подерутся Егор и Никита, испытывает их на излом: «Кто полюбит меня больше всех, тот притащит мне самую вкусную конфету!» Не купит. Украдет. Или залезет на колокольню, где нет целого лестничного пролета, и упасть оттуда – раз плюнуть. Ну, кто меня достоин? Словом, Ангелина – манипулятор. Есть еще красивое полузабытое слово «интриганка». Папа с мамой, подозревая и обвиняя дочь во всех смертных грехах, таки вырастили чудовище. Что называется, за что боролись… Потому что «все время запрещать и приказывать – это вовсе не воспитание… Воспитание – это когда с тобой разговаривают на равных, относятся к тебе как к человеку, а не как к безмозглому щенку. И не говорят, что ты еще никто, потому что тебе только одиннадцать. И не думают, что взрослые всегда правы, потому что они взрослые». Как разрулится «любовный» треугольник Никита- Ангелина — Егор, конечно интересно, особенно когда появляется красивый восьмиклассник на скутере. Что случится с каждым из героев? Вот в викторианских романах обязательно писали о том, как поживают герои после всех описанных событий. Или даже десять лет спустя. А у этой повести – открытый финал. Это когда не поставлена точка. Можете сами додумать. Определить, на чьей вы стороне. Или вообще в стороне. И еще: я бы посоветовала прочитать повесть родителям. Ну, так, на всякий случай.